Путь солдата

Войны слепая круговерть,
Шальная пуля наугад,
И где на встречу выйдет смерть -
Не может угадать солдат.
Те годы канули во мглу,
Солдат свое отвоевал,
Разлили ливни ту золу,
И ветер пепел разметал.

Солдат от города к селу
По выжженной земле шагал,
Разлили ливни ту золу
И ветер пепел разметал.

Но друг солдата не придет,
Над ним шумит берез листва,
Он в сердце матери живет,
О нем скорбит его вдова.
А жизнь - дорога без конца,
За ночью - ночь и день за днем
Того кто вырос без отца -
Солдатский внук зовет отцом.

Напоминают нам о нем
Знакомые черты лица
Того, кто вырос без отца -
Уже давно зовут отцом.

Сегодня он идет вперед,
И пусть дорога не легка,
Его никто не упрекнет,
Что память слишком коротка.
И разве можем мы забыть,
Когда любой ценой смертей,
Отцы нам завещали жить
Во имя наших сыновей!

Нет, жажду жить - не утолить
И в этом смысл наших дней!
Отцы нам завещали жить
Во имя наших сыновей!
Во имя наших сыновей!


Текст добавил(а): MaestroArtur

Слова: В. Клименков
Музыка: В. Клименков
Исп.: Александр Маршал

Столько дней громыхает война
И устали от взрывов солдаты.
Столько дней не стоит тишина,
Почернели шинели бушлаты.
Столько дней и безумных ночей,
Даже собственный голос не слышно.
Среди огненных дней, слыша гул батарей,
Ждут солдаты минуты затишья.

А когда наступают они,
Когда всё вдруг вокруг замолкает,
Кто-то просто сидит, кто дымит,
А кто спит, ну а кто на гармошке играет.

А играет худой паренёк
В отсыревших сержантских погонах.
Вспоминает про тот огонёк,
Что горел в окнах дома родного.
Вспоминает про девочку ту,
Что его провожала когда-то.
Видно, верит в мечту,
Да ещё в доброту,
Хоть её на войне маловато.

А гармошка надрывно поёт
И мелодия птицей кружится,
То замедлит полёт,
То домой позовёт,
Чуть смягчив эти строки и лица.

Сколько нужно терпенья и слов,
Чтобы вы возвратились, ребята.
Чтоб не гасло в домах огоньков,
Не старели от горя девчата.
Эх, красивый сержант, молодой,
Вот и ты, может быть, не услышишь,
Как над нашей землей, долгожданной весной
Воцарятся минуты затишья.

Будет эхо войны до конца
Грустной песней звучать бесконечной.
И на наших устах, в беспокойных сердцах
Будет жить та мелодия вечно.

Я ухожу,сказал мальчишка и сквозь грусть
Ты жди меня,я обязательно вернусь
Была зима,на землю мирно падал снег
А он погиб в Чечне на страшной злой войне
Рыдает мать,и словно тень стоит отец
Ведь он для них ещё по прежнему юнец
А сколько их,не сделав в жизни первый шаг
Ушло домой в солдатских цинковых гробах
В глазах отца слеза скупая задрожит
"О мальчик мой,зачем тебя я пережил"
И сердца стон услышит только он в ответ
А было сыну только девятнадцать лет

проигрыш

Он как и ты девчёнку к дому провожал
Дарил цветы и на гитаре ей играл
И даже в час,когда на белый снег упал
Он имя той девчёнки кровью написал
Развеет ветер над Чечнёю серый дым
Разбудет горы солнце вновь лучом своим
И все живые низко кланяются вам
В боях отдавшим свои жизни пацанам
Зачем Афган нам стоил тысячи парней
Теперь Чечня и снова слёзы матерей
И только стоны из сердец и боль в груди
Остались тем,кто сыновей похоронил

Пускай ты выпита другим,
Но мне осталось, мне осталось
Твоих волос стеклянный дым
И глаз осенняя усталость.

О возраст осени! Он мне
Дороже юности и лета.
Ты стала нравиться вдвойне
Воображению поэта.

Я сердцем никогда не лгу,
И потому на голос чванства
Бестрепетно сказать могу,
Что я прощаюсь с хулиганством.

Пора расстаться с озорной
И непокорною отвагой.
Уж сердце напилось иной,
Кровь отрезвляющею брагой.

И мне в окошко постучал
Сентябрь багряной веткой ивы,
Чтоб я готов был и встречал
Его приход неторопливый,
Чтоб я готов был и встречал.

Теперь со многим я мирюсь
Без принужденья, без утраты.
Иною кажется мне Русь,
Иными - кладбища и хаты.

Прозрачно я смотрю вокруг
И вижу, там ли, здесь ли, где-то ль,
Что ты одна, сестра и друг,
Могла быть спутницей поэта.

И мне в окошко постучал
Сентябрь багряной веткой ивы,
Чтоб я готов был и встречал
Его приход неторопливый,
Чтоб я готов был и встречал.

Пускай ты выпита другим,
Но мне осталось, мне осталось
Твоих волос стеклянный дым
И глаз осенняя усталость.

Что я одной тебе бы мог,
Воспитываясь в постоянстве,
Пропеть о сумерках дорог
И уходящем хулиганстве.

Я вышел родом из еврейского квартала,
Я был зачат за три рубля на чердаке.
Тогда на всех резины не хватало,
И я родился в злобе и тоске.

Когда подрос, играл в лапту и прятки,
Кидал ножи в обшарпанную дверь.
А у отца давно сверкали пятки,
И я не знаю, жив ли он теперь.

Моя семья блюла свободу нравов,
И я привык к тому в конце концов:
Моя маман беспечно и по праву
Меняла часто мне моих отцов.

Из них последний был мне всех роднее,
Хотя меня он вовсе не любил,
И отличался тем, что не краснея,
На крышу баб по лестнице водил.

Со мной росли еврейские детишки,
Все, как и я, одетые в тряпье -
Мои по папам сестры и братишки -
В душе потенциальное ворье.

Пришла война, отцы их дали драпа,
Не дожидаясь сумрачных годин.
И мой любимый, незабвенный папа
Окрестных баб обслуживал один.

Он изводил на них рубли и трешки,
Что приносила в дом моя маман.
И мы со страху прятались в ладошки,
Когда он утром лазил ей в карман.

Мы через день питались черствым хлебом,
А папа блуд чесал на чердаке!
Он отдыхал душой под синим небом,
Зажав трояк в мозолистой руке.

Прошли года, я вырос, даже очень,
И стал тайком захаживать в кабак.
И сладострастный мой беспутный отчим
Ловил частенько глазом мой кулак.

Я позабыл свое больное детство
И стал тайком глядеть на женский пол.
Досталось мне чудесное наследство -
В пятнадцать лет я бабу в дом привел.

А денег мне, конечно, не хватало,
Я вам скажу об этом не тая.
И стали мы с дружками из квартала
Набеги делать в дальние края.

Но воровать мы толком не умели
И день за днем сидели на мели.
И как-то раз менты на хвост насели
И всю контору скопом замели.

Там били больно кованою пряжкой,
Но я молчал как рыба, верь - не верь!
И наконец со звездами на ляжках
Я был ментами вышвырнут за дверь.

Тогда я просто чудом отвертелся,
А остальным повесили срока.
Я с ними столько страху натерпелся,
Что за неделю выучил УК.

Теперь я знаю, что и сколько весит,
И я не лезу больше на рожон.
Я помен

Вилли Токарев - В шумном балагане


В шумном балагане любят собираться
Жулики, бандиты, воры всех мастей
Кто пришел напиться, кто пришел подраться,
Кто пришел послушать свежих новостей.

Припев:

Когда иду я в балаган,
То заряжаю свой наган.

В шумном балагане часто появлялся
Подлинный красавец Гришка-сутенер.
Женщинам лукаво Гришка улыбался,
Но в работе Гришка -- никудышный вор.

Припев:

Он бабам нравился зато,
За что -- не должен знать никто.

В шумном балагане был завсегдатаем
Педагог известный Вадик-пианист.
Пусть он гениален, звезды пусть хватает,
Но душою где-то не совсем он чист.

Припев:

Наш Вадик был на все горазд --
Он пианист и... педагог.

В шумном балагане любит веселиться
И пожрать отменно радостный народ.
Левка-Паганини, если разозлится,
Он своею скрипкой всех с ума сведет.

Припев:

А если сунуть четвертак,
Так он сыграет и не так.

В шумном балагане девочки что надо.
Я их угощаю водкой и вином.
Каждой на прощанье плитку шоколада
Пососать полезно сладость перед сном.

Припев:

Девчонки любят марафет,
Но жить не могут без конфет.

В шумном балагане деньги прожигаем
По любой причине ходим мы туда.
То ли мы здоровы, то ль недомогаем,
То ли радость в сердце, то ль пришла беда.

Припев:

Зачем скупая жизнь нужна,
Ведь завтра может быть война.
(несколько раз)