Она, была она

Как я вышагивал курсантом по освященным улицам Кременчуга, любуясь своими погонами второкурсника с двумя лыками на левом рукаве черной шинели! Это было прекрасное время. Молодое. Лихое. Пылкое. Дерзкое. Временами раскованное. Требующее чего то нового. Жажда пусть наивной, еще не созревшей, все по прежнему чистой первородной юной, почти детской любви, не заслуживающей ни пощечин, ни сентиментальных вздохов. Простите, если я пытаюсь это выразить слишком ярко, но не могу разукрасить сказанное цветными красками для пущей убежденности.
Молодость, она зачастую на крупицы глупа. И это уже много! Никто не станет лукавить, что она ниже старческой мудрости на приличное количество ступенек. Но зато сколько в ней эмоций, порывов, притом долго так не угасающих, трепетных, сколько в ней мыслей, желаний и всего неопробованного, нового! Да! Ее так легко обмануть, провести. Наказать и ударами кулаком по белоснежным зубам, выпустив кровь яркую молодую неопытную и такую еще непослушную, из рассеченной губы старшинами за какую то провинность вроде самоволки за еще не совсем повзрослевшую , но с таким звенящим, словно ручей весенний, смеющимся голосом, так завораживающую порою мыслями душеньку будущего вертолетчика, именно там, за высоким каменным забором, к любым шаловливым или самым серьезным порывам от этой самой первой любви.
Я ее видел по субботам на самой центральной улице вместе с подругой. И не без интереса наблюдал, как к ней клеились мои сверстники в бушлатах. Слышал ее смех, веселую болтовню. Я не подавал вида, но отчего то куражился. Да как! Ведь нашел в ней безумство, чрезмерную легкость, тягу к развлечениям и.. в конце концов, именно к ней закралось чувство перемешанное, стыдливое именно в том, что его нельзя громко никому назвать, не подтвердив яркими примерами.
Она гуляка, - думал я.
Она может со всеми. Ей это легко. Она красивая, но не хорошая, не такая, какой быть должна. Она, если хотите, не пойманная в сачок исправного мужа бабочка, порхающая среди кого попало, хотя так нарядна и так привлекательна. А разве бабочки должны быть не красивы? Но разве они и не увядают слишком рано? И кто тот, с третьей роты, который сейчас с ней знакомится?
Я прохожу мимо нее и смотрю на нее также, свысока пренебрежительно, а она.. она улавливает мой одичавший мимолетный взгляд.. Она его запоминает вместе с моими ищущими тепла бесстрастными воспаленными глазами.
Она фотографирует в своей памяти каждую черточку моего лица. И мое пренебрежение, и мою тягу к тем дорожкам по которым проходит всегда только она и, наверное, ни один раз задает себе тот же вопрос, - почему наши дроги так часто пересекаются и возможно ли в молчании всю жизнь чувствовать и ненависть, и радость, и разочарование с тихой грустью и вечную, так томимую от безысходности к сближению любовь? Что это? Разве ее так можно назвать? Даже рыбы в море сближаются плотнее и трутся друг о дружку чешуей!
И сколько моих увольнений мимо. Я не играю в рулетку, не стреляю в тире, не бегу, пригубив горячего напитка на атракцион. Я не танцую в Доме офицеров ни с кем, также, как и никого не приглашаю в «Сладкоежку» на чашку чая!
Мои ноги в туфлях так мерзнут от мороза. Я тру уши. И вот снова она. И к ней будут опять приставать и она станет также что – то говорить или смеяться. Точно. Она не воспитана. Иначе бы молчала и проходила мимо них.
Кто это? Это Федька Мизгирев из пятой роты с ней зубасничает! Ну! Это уже слишком! Я не замечаю, как становлюсь между ними.
- Тебе на дежурство. Иди! – грубо говорю я ему.
- С чего ты взял, Миха?
- С того и взял.. У майора нашего пойдешь и спросишь. Он тебе нарядами все расскажет.
- Что у вас тут мальчишки? Может нам с Таней пойти за вас подежурить, - выпаливает она.
Мы молчим. Я строго смотрю на Федьку. Он сжимает кулаки, пыхтит, но уходит.
Корабли, нет лодочки нашли свою пристань. А уже позже, когда в мою юность ворвался антициклон, принесший штиль по всему побережью, - она меня еще в моих не смелых первых, с ужасным волнением, объятиях спросила:

«Курсант? А почему ты был высок?
Смотрел, как в землю, строго на меня.
Не замечая глаз моих и ног.
Сознайся, друг мой, в чем моя вина?»

Где бы я ее мог видеть раньше? Ах да..

«На первый танец дамы приглашали.
И шелест платья чувств моих коснулся.
Она! Была со мной тогда она..
Но почему они так долго спали???»