Жизнь на разных полюсах

Родился в поселке Новоазовское Донецкой области, на сегодняшний день границе
России и Украины. Родители уехали осваивать Чукотку, Якутию, когда мне было два
года.
Еще в двух словах о Екатерине Васильевне Зареченской, одной из потомков семьи
казаков, заселившихся из Дона в будущей станице на берегу Азовского моря Новоазов-
ская одной из первых. Сильным и здоровым от природы отличался ее отец по прозвищу Зарэка. Участвовал в кулачных боях, поднимал тяжести на станичных соревнованиях.
Ростом был преогромным и для такого человека нужно же было и много пищи. В одну
из голодовок после революции отдал богу душу.
Все всплывают кусочки детства со своей воспитанницей. Однажды, в снежную зиму,
завернув меня сверху шубы пуховым платком и одеялами, усадив двухлетнего в санки, ба-
бушка повезла меня в садик. На повороте они опрокинулись, она не заметила и поковыляла
дальше, а я остался лежать, моргая в холодном сугробе на снег немыми детскими глазенка-
ми. К счастью, окрикнули соседи,
- Катя! Внука потеряла!
Благодаря взаимопомощи я не замерз.
Подрастая, любил красивые книги с картинками и просил ее покупать их хоть изредка
Читать мы не могли оба и под вечер рассматривали рисунки, бабуля на них сочиняла исто-
рии. Однажды я пошел по заданию воспитанницы с бидончиком по молоко и нашел на полу
в молочном магазине целых три рубля.
Они лежали под прилавком, забытые толкающимися в очереди гражданами. Не сразу они
мне попали в руки. Чего-то боялся. Не решался. И вот, как пуля из пистолета, я вылетел к дра-
гоценному месту, зажал ручонкой новенькую купюру и, - выскочил из магазина, словно боль-
но укушенный в мягкое место самым большим бегемотиком. С какой радостью я принес их к
своей няне и на все эти деньги мы купили в книжном магазине детские книги с картинками.
Я их пересматривал и с большим наслаждением вдыхал жадно типографский запах.
В пять лет стал ходить в садик уже сам, а обратно нужно было, чтобы забирали взрослые.
Часов у нас не было и моя бабуля могла прийти за мной, когда солнце по небу обходило свою
дугу и усталое, готовилось ко сну. Я оставался последний и вот мой спаситель появлялся. В
руках у нее был тот же бидончик, из которого мы питались молоком каждый вечер. Но, однаж-
ды, идя со мной домой, бабушка упала и он разлился. Драгоценная белая жидкость быстро
впитывалась в землю…
Позже мы пили в доме воду с сахаром.
Потом началась учеба на севере. Иногда, когда проходил год, а то и три, летели в отпуск,
на юг. И осенью мне пришлось ходить в незнакомую в городе Моспино школу до тех пор, пока
не закнчится у родителей отпуск. Я новичок. Меня обновляют мои ровесники, наставляя под
глазами фингалы после уроков. От них отбиваюсь все это время и только перед уездом на се-
вер в почете... Спокойная жизнь. До этого драки на ремнях в классе с раздвинутыми партами,
разорванные рубашки, царапины и шишки...
И вот снова самолет на шестьдесят девятый градус меридиана, зовущий настойчиво моих
предков окунуться в заполярные ночи, ночи бесконечные, напевающие заунывные песни.
Здесь же нашел себе друзей, с ними провел свою молодость, а через десять лет после окон-
чания средней школы с ними же расставался, со многими навсегда. Тогда стал готовиться к
поступлению в летное училище. Проводил вечера с соседями по подъезду летчиками. Из их
историй просто вспыхнул, загорелся авиацией. Скоро себе пошил летную форму, такую, как
у моих взрослых друзей, и иногда приехав к своему деду по матери в г. Моспино Донецкой
области, шел с ним вместе на параде 9 мая в ней, беря с него пример. Тот же надевал гимна-стерку, ордена. Потом его приглашали на различного рода юбилейные мероприятия и я был
с ним. Встречался с его однополчанами, слушал их боевые рассказы, что послужило поводом
для написания мной стихов и песен о Великой Отечественной войне, таких как «Алешка»,
«Давно погасли от войны пожары», «Играй, играй моя гармошка», «Солдат».
Еще после революции, его семью раскулачили в Орловской области, конфисковав дом,
мельницу, скот и отправили на выселение с четырьмя детьми в Архангельск. По месту роди-
лись еще три девочки, но умерли от тифа. Дальше началась война. Дед ушел добровольцем,
был ранен, контужен, и своими девичьими пальцами его вытянула из поля боя, продыряв-
ленного, медсестра Мила. Если бы не она...
Dm7 Gm7
Вновь бомбят, стреляют по окопам.
Emb5 A7 Dm7 A7
Рядом медсестра наша, в строю.
D7 G7
За нашу Милочку пехота
Gm6 E7 Asus4 A7
Так благодарная в бою!
Припев:
D7 Gm6
Крестик на косынке и на рукаве.
Emb5 A7 Dm7
Ты в крови и глине тащишь по траве
Bb7+ Gm6
От осколков с дырами солдата без ноги.
E7 A7 Dm6
На тебе большие Мила чьи-то сапоги.
Тишина. Табачный дымок вьется.
Новый скоро будет артобстрел.
За Милочку в штаб телеграмма:
- К награде. – Точка и пробел.
Припев:
Крестик на косынке и на рукаве
Ты в крови и глине тащишь по траве
С пулевым ранением майора в животе,
Под ракеты редкие в кромешной темноте.
Снова ад. Чернеет вверху небо.
- Рота, пристегнуть штыки! Вперед!..
Но вот конец боя… На поле
По Милочке солдат ревет…
Припев:
Тыв крови и глине на сырой траве
С раною сквозною на бледной щеке.
Девичьими пальцами уж не тащить солдат.
Не встречать с салютами победу и парад.
А после войны ему с семьей все же разрешили переселиться в Донецкую область на
Украине.
Мои впечатления о прожитом сегодня и воплощаются в мои строки.
Меня часто сейчас спрашивают, как вы стали сочинять свои стихи. Отвечу. Меня всегда
интересовала жизнь во всех ее проявлениях. Почему у людей доверчивые теплые чувства в
отношениях друг другу, их искренняя любовь разной продолжительности, у кого-то на всю
жизнь, вместе и в радости и в горе, а у кого-то на один час. Почему в различных ситуациях
люди ведут себя так, а не иначе. И к моменту появления своих первых творений понял, не
стоит напрасно тратить время на то, чтобы придумать какую либо историю, далекую от
реальной, ведь жизнь сама сочиняет такое, что до этого можно очень даже просто доду-
маться. А опыт у меня был. Жизнь, - насыщенная событиями, встречами с интересными
людьми, пятнадцать лет работы за полярным кругом в должности пилота вертолета, а в
общей сложности около двадцати восьми и некоторое время жизни в Средней Азии. Поэто-
му мне захотелось поделиться с людьми о накопившемся, о пройденном. Начал сочинять
стихи, класть на них музыку, получились песни, которые сам же и стал исполнять. Конечно,
неизгладимое впечатление оставила все же школа с ее друзьями, учителями, с ее пятерка-
ми, двойками, вызовом родителей и, в конце концов, благодарностями. Уже заканчивая ее,
стал прыгать с парашюта, ходил в кружок юного штурмана, познавая азы летной работы.
Окончилась учеба и осталось со мной навсегда теплое чувство о незабываемых летах моей
молодости, приятные воспоминания о друзьях, учителях. Походы, диспуты, классные часы,
вечеринки, олимпиады, -все это составило в дальнейшем фундамент для написания песен
и стихов о школе.
Если о семье ещё немного, то сначала о старшем брате. Ходил штурманом по реке Лене
в Якутии, привозил подарки: оленьи рога, красивые камни. Но однажды, собравшись в оче-
редной отпуск, выехал, но в родительский дом не вернулся. Это уже после смерти моего
оставшегося единственного деда. До сих пор вестей от него нет. Младший, окончив поли-
технический институт, выехал во Францию. Там и поныне. Приехать все нет возможности.
Сестра живет и здравствует в моей родной станице с нашими стариками. Любят слушать в
вечернее время за чашкою чая мои стихи и песни в дни моего недолгого пребывания.
Разреши продолжить о себе мой уважаемый читатель начатое повествование о годах
моей незабываемой юности, ушедшей за тучки, как веселый молодой месяц перед дожди-
ком.
Далее, после средней школы, поступаю в Кременчугское летное училище гражданской
авиации на пилота вертолета. Там же и получил звание лейтенанта и после окончания
направился домой, в свою родную станицу, ждать своего распределения. Через несколько
дней пришла телеграмма, где сообщалось, что я направлен проходить службу в районы
Крайнего Севера за полярный круг. Надо сказать, что перед выпуском нас старались рас-
пределить преимущественно по тем местам, где мы, курсанты, уже ранее жили. Я воспри-
нял эту новость с превеликим оптимизмом. Там был второй дом, мои знакомые летчики.И снова я прощался с отчим краем на юге, со своими голубями, с березкой, посаженной
в детстве, и по проторенной тропинке ушел на автовокзал, прибыл в аэропорт Ростов на
Дону и вылетел к месту назначения. Октябрь. Долгожданная посадка на Ледовую полосу
аэропорта Черский Колымо - Индигирского объединенного авиаотряда, граница Якутии
и Чукотки, расположенного на берегу Колымы в восьмидесяти километрах от Ледовитого
океана. И сразу вперед, в небо, под которым бескрайняя белизна, с небольшими контурами
заснеженных озер.
Было все. Находил друзей, но и не только находил, но и терял, попадал в необычные
истории, из которых порой казалось просто уже невозможно выбраться. Побывал на Чу-
котке и море Лаптевых, на Медвежьих островах, острове Врангеля, на Святом Носе и Зем-
ле Санникова, на затерянном острове Огуречном, затертом толстыми льдами океана, на
островах Жонета и Бенета, находящихся от береговой черты более тысячи километров, за
которыми земли просто нет.
А у нас снежок метёт повсюду,
Непогода не пускает самолёт.
И собаки, спрятавшись в сугробы.
Языками с моря лижут лёд.
Повар в белом колпаке с утра готовит,
Мировая у него всегда еда.
А под вечер, как стемнеет и завьюжит,
Фильмы привезут издалека.
У палаток бочки приютились,
В них по мелочи справляется народ.
А потом, когда подтает море,
На века их спрячет тонкий лед.
Утром рано вертолёт взлетит на точку,
Пассажиры разместятся на борту,
И оттёплой печки вентилятор
Отогреет бороды во льду…Здесь романтика на севере, ребята,
Переметы на дорогах в октябре.
И мечтает каждый работяга
Возвратиться при деньгах к своей семье.А что дальше. Дальше собирали бивни мамонтов, обслуживали золотые прииски, бу-
ровые, рыбаков, охотников. Пришлось и искупаться не по своей воле в Ледовитом море,
море Лаптевых. Это не очень приятно, довольно холодная водичка, а вот Любовь к тепло-
му Черному Морю у меня осталась до сих пор. Меня, как гриб, с детства поливали не толь-
ко речной водой на юге, но и морской, когда я подрастал. Поэтому я пою песни не только
о морях севера, а и юга.
А однажды стал на землю на высоте более двух тысяч метров над уровнем моря быв-
ших тюрем политзаключенных на Чукотке, где арестанты пятидесятых добывали урано-
вую руду. Проводил в непогоду с чукчами и якутами вечера с гитарой в руках в ярангах в
оленеводческих бригадах, после чего стали появляться песни и рассказы о народностях
Крайнего севера.
Был свидетелем и сам попадал в рисковые ситуации, где нужно было найти выход в
считанные секунды. Садились без керосина среди гор в кромешной темноте ночью, - по-
пали на маленькую площадку практически на ощупь, а утром, когда рассвело, осталось
удивляться, что повезло, что не разбились о камни, которые были повсюду вокруг нас.
Летали над открытым океаном, надо льдинками, за малым не цепляя их резиной на
шасси. Вместо положенных по расчету девяти с половиной тонн,
- общий вес машины с грузом тринадцать. И в случае отказа хотя бы одного двигателя
не написал бы свои стихи, свои семьсот песен, повести и рассказы. Раскачивалась под-
веска с емкостью и за секунды теряли сотни метров, земля уходила из под ног, и только
чудо уберегало…
Работали на пожарах по поиску людей в Якутии, так что дышать в кабине становилось
невмоготу и через смоченные тряпки пытались тянуть спасительный воздух, слыша за
спинами плач спасенных детей от раскаленной в огне тундры. А горит она, бывает, неодин десяток и даже сотню километров.Я узнал, что такое полярная ночь, видел розовую чайку, встречал огромных матерых
северных волков, белых медведей, диких оленей не только с высоты птичьего полета, не
только провожающими взглядами издалека, но и прямо перед собой и.., вступал в борьбу.
Вспоминаю, - в совхозе Олеринский, после отстрела волки были заброшены охотниками в
вертолет и на высоте восемьсот метров в тумане в горах, сзади, среди монотонного шума
двигателей, услышали рычание. Оглянулись, и… На ногах перед нами стоит он, не доби-
тый вожак. Деваться ему, как и нам некуда, ружья внизу, с охотниками, и добивали его
охотничьими ножами прямо на борту в полете.
Медведи, как правило, не трогают людей когда в тундре много ягод, грибов, но быва-
ет, хозяин тундры просыпается раньше от зимней спячки и вот тогда становится ой как
опасен!
Был очевидцем и участником одного события в тундре сс охотником. Как-то, вылетев на
очередное задание, с высоты ста метров, увидели человека, по всей видимости охотника,
бегущего от косолапого. Добежав до ближайшего дерева, он стал очень быстро на него
взбираться, медведь же при этом принялся раскачивать лапами ствол. Отогнали мы его
быстро, благодаря реву от двигателей нашей машины выручалочки, снежному вихрю от
лопастей и осветительным ракетам.
Однажды, через несколько лет после этого случая, мы возвращаясь на базу, выполнили
вынужденную посадку. И так как считали, что жилье не далеко, судя по карте, то решили
добираться пешком, чтобы не замерзнуть. Но началась пурга, сбились с пути. Что такое
замерзнуть я понимал и по стечению обстоятельств остался цел, к великому счастью, но
везение в тундре не может сопровождать каждого из нас, т.е. всех тех, кому доводилось
там пребывать..., и особенно снежной зимой.
Bm Em
Две недели, как метет дорогу,
F#7 F#/E Bm/D
И назад мне не дойти никак,
F# Bm Em
Далеко тоскует женушка молодка,F#7 Bm
Так зачем ее покинул я чудак.
B7 Em
Хлеба нет, есть снег, его тут много,
Gm/E A7 D
Дни мои здесь видно сочтены,
G Em
По моей скоро головушке заплачут,
F# Bm
С ненаглядною моею пацаны.
Злится вьюга, вдруг, как пес завыла,
Рябь в глазах от слабости идет,
Мало воздуха мне стало, сердце давит,
Кто-то в белой пелене меня зовет.
Прокрутилось все перед глазами,
На минуту стало мне тепло,
Благодарен я всему, всему что было,
До сих пор на белом свете мне везло
Но, несмотря на опасности и на суровость северной земли, мне она запомнилась го-
степриимной, а потом и вовсе своей, родной, тем более, что работа была, самая, что ни на
есть обычная, воздушный извозчик.
Часто перевозил геологов, и им я посвятил целую серию своих песен. Что людей зовет в
неизвестность, для меня понятно одно, это не деньги, хотя от них можно услышать обрат-
ное, но на самом деле это люди, у которых дом, - это тундра, тайга и горы, это их жизнь, ос-
нованная на суровых законах Крайнего Севера. Ночевал ни единожды с ними в палатках,
когда начиналась пурга, и вылет на базу становился невозможен, выходил на маршруты,
а потом хлебали щи из одного котелка, пели песни у костра, много чего было. И без песен
этих людей я не мог оставить.
Принимал и роды над горами на высоте полторы тысячи метров, работал на аварийно-
спасательных работах, как водитель скорой помощи на земле. Проходил и пролетал по ме-
стам первопроходцев Черского, Врангеля, Челюскинцев. Эта до сих пор не тронутая челове-
ком природа. В глубинках тундры местные люди живут и сейчас так, как и жили триста и
более назад лет. Работал в Высоко-Широтных экспедициях на 83 градусе северной широты.
Там же встречал ребят из разных уголков нашей страны, там же и познакомился с Андреем
Сургучевым, нашим врачом хирургом. Стали друзьями.
Друг другу много о себе рас-
сказывали. Сам он из Ленин-
града. В разговоре как-то по-
сле полета с ним посетовал,
что иногда побаливает пра-
вый бок. Особенно после бега
в выходные по полосе. Тогда я
приветствовал зарядку (пре-
кратил, пока не увидел как-то
на пути белого медведя).
Мой врач подумал и ре-
шил, что у меня аппендицит.
Полгода на острове уговари-
вал меня удалить, мол, может
в полете стать самое непред-
сказуемое. Наконец, я согла-
сился. Шесть часов утра. Ко-
нец февраля. Температура минус пятьдесят. Прихожу, как с ним условились, в его палатку
с красным крестом. Он же включил освещение, кипятит инструменты, посредине кушетка,
Справа мой лечащий врач
26
О себе и о севена ней белая простынь. Думаю, как бы эта простынь на мне не оказалась после операции.
- Ложитесь больной, - заговорил Андрей со мной отчего-то в официальном тоне. Я раз-
делся, лег и когда он уже надо мной, в буквальном смысле, - занес скальпель, вбежал де-
журный по аэродрому и крикнул:
- Молчанов! На выход, пришла радиограмма, срочно возвращаетесь на базу.
С какой же радостью я вскочил
после его спасительных слов с
кушетки, схватил вещи и ска-
зал своему врачу,
- Извини друг, не судьба!
Нужно было видеть в эту
секунду его глаза. В них чита-
лось, что у него, как у рыбака,
сорвалась с крючка огромная
рыба. Кстати, аппендицит до
сих пор не вырезал. Не трево-
жит.
Вернувшись на материк,
на базу, по понедельникам, в
свободное от полетов время
слушали аэронавигационную
информацию. Где и когда раз-
бился самолет, вертолет, где
сел на вынужденную, по какой
причине, зачитывались летному составу приказы, наставления.
Но скоро и наш отряд не обошла беда. Разбился на ледовой разведке самолет. Зацепил
на повороте совсем немного крылом о скалу у береговой черты при выходе из океана. Там
были мои друзья. С одним из них летал на юге Якутии во время паводков и наводнений.
Спасали людей, технику. Остатки тел вперемежку. Опустили семь гробов в вечную мерзло-
ту. Поставили памятник, - лопасть с этого разбившегося самолет.
А позже, три года спустя, возвращаясь из загранкомандировки через Смоленскую тамож-
ню, начальник ее полюбопытствовал, где я работаю, увидев меня в летной форме на загран-
паспорте. Я ответил, на что он обрадовался и поинтересовался, не знаю ли я его друга, рабо-
тает там же, где и я, он с ним вместе учился, но жизнь разбросала по стране;
- Как он там? Женился, дети, может генералом стал, зазнался, не пишет уже больше трех
лет.
Я ответил, что командир самолета АН-26 Борисов погиб при исполнении служебного за-
дания в полете. Мой собеседник весь как-то сник, потемнел, выполнил необходимые фор-
мальности в моих документах и ушел.
В своем творчестве я отдал дань памяти погибшим ребятам написанными стихами к пес-
не «Ах север, север, северок», «Там по весне».
Слова последней до сих пор выплывают из памяти:
-Не только годы молодые
оставил в ледяном краю,
друзей под вечной мерзлотою,
соленую в снегу слезу.
Там по весне
расцвел подснежник,
на кочках мох позеленел.
От непогоды у могилы
винт от мотора потускнел...
Но жизнь продолжается. Я то живой. У меня на юге девушка.
С ней познакомился в летном училище. Но смогли мы увидеться только через три года,
когда у меня был отпуск. И все это время мы переписывалибыть, во сне приснилось или просто показалось,
C F C
Что дорогу мою к дому, белым снегом замело,
E Am E Am
По большим лесным сугробам, я вперед с трудом шагаю
Dm Am E7 Am
И с волненьем представляю, как к тебе стучу в окно.
Бывало, после очередной командировки, находил в ящике сразу по несколько писем и с
жадностью их перечитывал по нескольку раз, забравшись в уединенное место.
Когда я прилетел к ней в Полтаву, сделал тут же предложение.
Am E Am Dm
Дверь открылась, на пороге, мое счастье появилось,
C F C
Столько лет судьба носила по далеким городам
E Am E Am
И бросала и кидала, то подальше, то поближе,
Dm Am E7 Am
А теперь, когда я рядом, упаду кк твоим ногам.
Am
Здравствуй мой котенок,
Ласковый и нежный,
C F C
Больше не покину я тебя,
G E7
Даже если снова, позовут обратно,
Am E7 Am
Вдаль неведомые сердцу города.
Подали заявление в загс, но меня ночью, за три дня до свадьбы, вызвали на аварийно-
спасательные работы. Не успел даже попрощаться. Увез служебный автобус с другими
пилотами и увиделись мы снова только через полгода.
- Утро доброе, милая, полюби меня.
Ты такая красивая, как на небе звезда.
Я готов любоваться в этом мире тобой,
И не нужно на свете никакой мне другой.
Я поставлю на столик полевые цветы
Как проснешься, родная, от меня их прими,
А в букете записка со стихами любви,
И прошу тебя очень, непременно прочти.
Утро доброе, милая, я уже далеко.
Подо мною застыло самолета крыло.
По волнам белоснежным тучек белых плыву,
На твою фотографию я с любовью смотрю.
Под ногами моими холод, снег и тайга,
Без конца протянулась от тебя до меня.
Не грусти, дорогая, за разлуку прости,
Нас на поле дождутся полевые цветы…Маша прилетела в Якутск в октябре в легком
пальто и осенних сапожках. Температура минус
тридцать пять. А я ее предупреждал, чтоб одева-
лась. Стала мне звонить, мол, приходи встречай.
Но я объяснил, что ко мне лететь еще две тысячи
километров. Билетов не было. Приехать я не мог.
Поэтому попросил экипаж, своих ребят, чтобы ее
забрали. Дал фотографию.
И вот пять человек экипажа по двум этажам
аэропорта Якутск в форме разыскивают мою не-
весту. Но найти среди царства мехов этот алень-
кий цветок в вязаной ее бабушкой красной ша-
почке было не трудно. Они пересадили его в
грузовой самолет вместе с буранами, коробками,
рыбацкими сетями и…, в двенадцатом часу ночи
самолет уже заходил на ледовую полосу аэро-
порта Черский. Диспетчера мне передали, чтобы
срочно приехал ее встретить. Я только вернулся
и з полета, заполнял задание, вездеходы уже не хо-
дили, от меня до вокзала было около пятнадцати
километров. Побежал на местную автобазу и по-
просил у сторожа Семеныча какой-нибудь транс-
порт.
-А вон такси, бери, - указал он мне. Впереди
стояла татра, высота одного колеса около двух
метров. Включил поисковые фары, попробовал
сигналы, и поехал по Колыме на прямую.
- Смотри! - когда отъезжал, кричал он мне вдогонку,
- Оленей не подави!
По приезду к маленькому зданию аэровокзала стал сигналить. Была сильная пурга.
Сторож чукча на шлагбауме испугался и вместе со своим ружьем побежал куда-то от
моей машины, от сторожки. Вышла моя девушка из домика аэропорта, я кричу,
- Маша, Маша, руку давай!
Помог взобраться ей в машину. - Потом она спросила,
- Что это, вертолет?
АЯ подтвердил. Когда тронулись, снова по-
интересовалась,
-Почему не взлетаем?
И я, помню, ответил, что вертолет замерз
и лопасти отпали. Ночевали в эту ночь в ко-
ридоре летной гостиницы. А наутро меня по-
здравили в эскадрилье с приездом невесты
и помощник командира Ефремыч, старый
опытный пилот, выдал мне ключи от нашего
нового жилья.
Когда же я примчался посмотреть нашу
квартирку, - это был домик на самом бере-
гу Колымы, на обрыве, с одной комнаткой и
кухней-коридором. Посредине стояла печь.
Все удобства на улице. Стены были из досок
и фанеры, засыпанные углем и это при моро-
зе минус 50, минус 55 градусов. Растапливал
я ее дровами, длинными поленьями, в боль-
шом количестве и довольно долго. Но теп-
ло не держалось, быстро уходило и под утро
в избе в бочках вода, предназначенная для
умывания и питья, сверху замерзала, и что-
бы ее достать, нужно было сначала пробитьПодали заявление в загс, но снова, за три
дня до свадьбы, меня вызвали лететь за сто
километров от поселка в село Колымское от-
везти лимоны для местных жителей. В этот
день взял два билета в кино на семь вечера и попросил свою невесту, чтобы никуда не
уходила. Сказал, что полет туда займет минут тридцать. В этот же день мы получили по
почте свадебный наряд (а мог бы и не успеть прийти). К дню свадьбы были приглашены
гости.
По прилету в Колымское экипажем пошли в магазин купить лимонов, которые сами
же привезли. У нас в поселке это дефицит. Но очереди в маленьком торговом домике не
оказалось. Спрашиваю у местных жителей,
- Почему не покупаете? – и слышу ответ;
- А, однако, кислые вы яблоки при-
везли!
Купив их, - увидел здесь же муж-
ской костюм к празднику. Померил.
Как влитый. Ребята подбадривают,
- Бери и не думай.
И вот с лимонами и со своим сва-
дебным костюмом я подхожу к вер-
толету, запускаемся, выруливаем на
взлетную полосу, запрашиваем взлет,
но взлет запретили. Испортилась по-
года. Замело. Разместились в малень-
ком домике. Нет погоды день, нет два,
нет третий день. А скоро ведь свадьба!
Поправляет старый наш бортме-
ханик под головою кожаную летную
куртку, пыхтит папироской на оле-
ньих шкурах в нашей гостинице, - бревенчатом, занесенном снегом по узкие окна до-
мике, осматривает заледенелый потолок, будто там вся жизнь наша расписана и говорит
под свист вьюги в мою сторону,
- Не волнуйся, Мишаня, найдут там ей жениха…Так меня успокаивали. А что было дальше можно узнать из моей песни «Свадьба,
свадьба»
И, все таки, я женился!
Наши жены, как жены моряков и геологов в вечном ожидании.Маша в летной куртке»
Вспоминаю, как ты в моей крутке
Мне дарила, как солнышко свет…
За окошком сугробы и вьюга…
Скажи, сколько с тех пор прошло лет?
Да, бывало, нахмурятся брови,
Сожмешь крепко свои кулаки…
Возвращался как поздно с полетов,Ты могла и потузить, с тоски.Научила меня на бандуре
И на флейте с гитарой играть
И от будущего музыканта
Стала ты в двадцать лет уже мать!
ТамТам же у меня родились мальчик и девочка.
Умудрялись между работой воспитывать детей. Как-то прибегаю домой на обед, слышу
страшный плач. Залетаю в избушку. Двухлетний сын себе кричит, а пятилетняя дочь себе,
устроили соревнование, кто громче! Супруги нет. В садике в это время, на работе воспита-
телем, вызвали на подмену.
Одним словом, пошли суровые семейные будни. Наверное, поэтому я много песен по-
святил чистым и теплым чувствам в отношениях между влюбленными.
А помнишь, далеко за домом
Журчали талые ручьи,
Как мы с тобою с нетерпеньем
Тепла просили у земли.
Не надо думать, что погода
В чужом краю на всех одна.
Тоскует сердце, как приходит
В полярные края весна.
На реках лед и на озерах
Растает, тронется вода,
А на полянах и пригорках
Уходят серые снега.С теплом проснутся лес и горы
Очнется море ото сна
И разгоняя кровь по жилам
Лучами встретит нас весна.
Замру в тиши и полюбуюсь
На бездну неба в синеве
На птиц, кружащих в поднебесье,
И рай небесный на земле.
Блеснет слеза в лице уставшем,
От солнца яркого луча
Но закрываю я ресницы,
И вижу дом, твои глаза.
Печальные и одиноки,
Мне внемлют вдруг издалека,
-Как долго ждать тебя мой милый?
Вернись в родимые края.
-Устала, что давно нет рядом,
Что в расставании нужда,
Но верю, что увижу скоро
Любимые черты лица.
Очнулся от мечты далекой,
Качнулась ветка в тишине
И образ нежный и далекий
Растаял где-то в синеве.
Лучшие годы оставил там,
среди снежных звуков северной
колыбели, утаптывая белые по-
крывала арктического неба под
северные сияния в вечную мерз-
лоту.
Ну, а потом? Что было потом…
Наш отряд по экономическим
соображениям был расформиро-
ван, и летчикам была предложе-
на работа в самых разных угол-
ках нашей необъятной страны. И
мы, как птицы, стали разлетаться
в разные стороны. Встречи с ин-
тересными людьми, долгие рас-
ставания с близкими заложили
начало авторских песен о доме,
о родных, о севере. На сегодняш-
ний день время от времени про-
вожу творческие встречи с моло-
дежью и взрослыми, с ребятами
малышами детских садов, пото-
му как и для них нашел место в
своем творчестве. Выпустил пер-
вый альбом, потом второй, тре-
тий, четвертый, а теперь уже и девятый… Буду рад, если тебе придутся по душе стихи,
песни и рассказы.
Огонька в душе и тепла в сердце мой слушатель мой читатель.

Михаил Молчанов